Новая дорога в Адыгее может ставить под угрозу сохранность древних курганов
Древние курганы в Ингушетии оказались под угрозой разрушения из-за строительства дороги
Interfax-Russia.ru — Памятники на территории древних курганов в Насыр-Кортском округе Назрани (Ингушетия) находятся под угрозой разрушения в связи с проведением строительных работ, сообщили агентству «Интерфакс-Юг» в археологическом центре региона.
«Археологии совершили внеплановый выезд для мониторинга отдельных памятников Насыр-Кортского округа Назрани и сельского поселения Экажево. В числе осмотренных Насыр-Кортские курганы № 5 и № 6, а также Экажевские городища. На месте расположения Насыр-Кортских курганов зафиксированы строительные работы, ставящие под угрозу сохранность памятников», — сказал собеседник агентства.
По его словам, отдельное внимание требует состояние Экажевского городища № 2, планомерно ухудшающегося из-за расположения на нем водонапорной башни.
Территория вокруг Экажевских городищ № 2 и № 3 используется местным населением для свалки мусора.
Все материалы проверки будут переданы в компетентные органы для принятия соответствующих мер.
Как сообщал ранее агентству «Интерфакс-Юг» директор Института археологии Кавказа Бияслан Атабиев, исследователи провели раскопки на Насыр-Кортском оборонительном рве, курганной насыпи с разрушенным еще в древности погребением. При исследовании более 20 курганных насыпей близ реконструируемой федеральной автодороги «Кавказ» обнаружены уникальные образцы вооружения, наконечники стрел, копий, а также жертвенные плиты.
Самые большие раскопки были проведены в районе Карабулака. Там в общей сложности исследовано 23 курганных насыпи. Получен материал, позволяющий судить о различных процессах, в том числе о погребальном обряде, уровне развития общества, начиная со второго тысячелетия до рождества Христова — на протяжении четырёх тысяч лет.
Археологии нашли образцы вооружения, наконечники стрел, копий, материал, позволяющий судить об идеологических воззрениях общества. В погребениях обнаружены жертвенные плиты.
Получены данные, позволяющие установить конструкции погребальных сооружений керамического производства. Обнаружены бронзовые наборные боевые пояса, железные наконечники, мечи.
На основании полного тщательного изучения костных останков можно говорить не только о половозрастной структуре общества, о заболеваниях, которыми оно страдало, но и о путях миграции людей.
Как сообщала пресс-служба главы республики, власти региона планируют проложить новый туристский маршрут к древнему городищу в Назрани для любителей археологических предметов, где создадут музей под открытым небом.
Поделитесь этой новостью у себя в социальной сети, а также добавляйте свои новости на сайт
Археологи добились приостановки стройработ в зоне Зильгинского городища
Расширение автодороги Владикавказ-Моздок, из-за которого под угрозу поставлено существование памятника истории федерального значения – древнего города алан, именуемого учеными как Зильгинское городище, приостановлено после того, как ученые и активисты в Северной Осетии привлекли к ситуации внимание.
Работы по реконструкции дороги остановлены после требований археологов и активистов
Комитет по охране и использованию культурного наследия Северной Осетии выписал предписание комитету дорожного хозяйства провести работы по сохранению археологического наследия в Зильгинском городище, которое подвергли разрушению во время реконструкции автодороги в Моздок, сообщила 28 февраля зампредседателя комитета по охране и использованию культурного наследия республики Людмила Чехоева.
«Мы сначала выписали предписания подрядчику и заказчику. Подрядчику — чтобы прекратили работы, заказчику, чтобы провели работы по сохранению археологического наследия. По итогам выполнения предписаний будем решать, подавать на них в суд или нет», – рассказала Людмила Чехоева «КрыльямTV».
Дорога не должна была расширяться, однако строители внесли изменения в проект без согласования с археологами, сообщил ранее проекту «Rajdian» директор ООО “Археологический центр” Феликс Дзуцев.
В комментарии корреспонденту «Кавказского узла» сегодня Дзуцев сообщил, что в настоящий момент строительные работы приостановлены. «На сегодняшний день работы строителями не ведутся, и археологами – тоже. Для работы археологов надо заказать определенные лицензии, чтобы раскопать там все, что осталось. Как правило, работы археологов бывают до начала строек, безотносительно того, что строят – дорогу, тянут ЛЭП или газ. Первоначально археологами должны бывают быть освобождены площади, далее к работам приступают хозяйственники. В этом случае так не происходило», – рассказал Феликс Дзуцев.
Строительные работы были приостановлены благодаря тому, что активисты и археологи обратили внимание на разрушение памятников культурного наследия.
12 февраля на своей странице в Facebook председатель правления в Национальном историко-этнографическом обществе Алании “Уасамонга” Марат Цагараев написал о допущенных нарушениях при расширении дороги и безвозвратной потере объектов культурного наследия, если работы не будут приостановлены.
«Зильгинское городище хранит в себе много не открытых секретов древних алан, но работающая на нем тяжелая техника оставляет мало шансов на его планомерное изучение. Сохранение этого памятника дело чести не только наших охранных центров, прокуратур, МВД, не только администраций или научных организации, но и дело чести всех жителей республики», – написал Цагараев.
На видео, размещенном 26 февраля на странице «Rajdian» в Facebook Феликс Дзуцев рассказывает о нарушениях в ходе строительства трассы Владикавказ-Моздок. «Изначально речь шла о том, что дорога не будет вообще расширяться ни на йоту, что называется. Однако они расширились и углубились, и […] в результате были разрушены аланские катакомбы. Там [на поверхность] выходят сабли аланские, кости. То есть там были произведены значительные разрушения. На территории строительных работ обнажены катакомбы, и мы даже не имеем права их раскапывать, поскольку для этого лицензия нужна», – рассказывает Феликс Дзуцев. Он подчеркивает, что дорогу строить необходимо, но нужно найти компромисс. Археолог также сообщил, что указал строителям пять мест, где находятся археологические объекта, и где строительные работы необходимо приостановить.
Также в этом видео показаны строительные работы, которые ведутся на дороге – там работает бульдозер. На других кадрах в земле видны отверстия, ведущие в катакомбы, где расположены сами погребения. Эти отверстия в земле расположены по краям строящейся дороги.
Идет сбор подписей под петицией с требованием остановить разрушение «Зильгинского городища»
20 февраля Марат Цагараев на сайте Change.org создал петицию, в которой требует остановить разрушение памятников истории археологии в ходе реконструкции автодороги на Моздок.
««Зильгинское городище» — это крупный по всем меркам аланский город, возможно, одна из ранних аланских столиц. «Зильгинское городище» известно науке с 1969 года. Однако в большей своей части памятник является не исследованным. Площадь памятника около 1,5 км², культурный слой до 5 м. Цитадель, 3-частный «окольный город», окружённые рвами (первоначальная глубина более 10 м), остатки стен из сырцового кирпича с использованием речного булыжника; наземные постройки с плетнёвыми стенами, обмазанными глиной на сырцовом фундаменте, многочисленные хозяйственные ямы», — говорится в петиции.
В петиции указано, что «на протяжении всей своей новейшей истории «Зильгинское городище» разрушалось в результате хозяйственной деятельности и продолжает умышленно и планомерно разрушаться». «В начале дорожниками, проложившими трассу прямо поперёк городища, потом кирпичными заводами, уничтожившими часть территории памятника вместе с находящимися там аланскими погребениями, и вот теперь вновь дорожными бюрократами, решившими для удобства расширить «дорогу на костях» […], за счет территории памятника федерального значения. Строителями осознанно и грубо нарушается целый ряд федеральных и республиканских законов и постановлений правительства РФ», — сказано в петиции.
Как заявляет ее автор, обращение составлено с целью привлечь внимание к проблеме руководства Северной Осетии, уполномоченных государственных структур и правоохранительных органов и «потребовать от них принятия безотлагательных и решительных мер, направленных на соблюдение законодательства РФ в части охраны и использования памятников истории и культуры».
Петиция, которая адресована главе Северной Осетии, председателю комитета по охране и использованию объектов культурного наследия Северной Осетии и министру культуры России, к 17.30 мск 29 февраля, собрала 1 287 подписей.
Адвокат рассказал об ответственности за уничтожение или повреждение объектов культурного наследия
Ответственность за уничтожение или повреждение объектов культурного наследия предусмотрена Уголовным кодексом России, сообщил в комментарии корреспонденту «Кавказского узла» управляющий партнер Адвокатского Бюро «Плиев, Лепшаков и партнеры» Муса Плиев.
«Согласно ст.243 УК РФ, за уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, выявленных объектов культурного наследия, природных комплексов, объектов, взятых под охрану государства, или культурных ценностей понесут ответственность лица, принявшие решение о проведении таких работ – Министерство, ведомство, то есть глава органа, принявшее такое решение. Но возможна ситуация, что есть экспертное заключение о целесообразности (возможности, допустимости и т.д.). При наличии ущерба с иском может обратиться прокурор в интересах субъекта РФ или самой РФ», – сообщил юрист.
Автор: Магомед Туаев; источник: корреспондент “Кавказского узла”
Курганы истории. Рустем Ципинов – о проблемах археологии и черных копателях
«На сегодняшний день федеральное законодательство загнало археологию в угол. А всё потому, что теоретики, принимающие законы по сохранению объектов культурного наследия, редко прислушиваются к прак-тикам», – считает руководитель управления по охране и использованию объектов культурного наследия Адыгеи Рустем Ципинов.
Памятники под угрозой
– Недавно у посёлка Каменномостского были разграблены шесть древних курганов. Что удалось выяснить на сегодняшний момент?
– Начну с того, что в Адыгее выявлено и числится под охраной 3,5 тыс. объектов. Но на самом деле, и я не раз это озвучивал, их гораздо больше. Однако на сегодня мы не можем собственными силами выявлять объекты археологии. Отсутствие археологов с открытыми листами, которые дают право заниматься раскопками, отсутствие финансирования данных мероприятий не позволяет нам выявлять памятники археологии и ставить их на охрану. Разве что при строительстве новых объектов, когда требуется заключение археологов по данной территории и историко-культурная экспертиза. По моему мнению, все перечисленные меры тормозят процессы сохранения памятников археологии.
Ведь шесть разграбленных курганов – не первый и далеко не единичный случай в Адыгее. До этого под Даховской также с помощью землеройной техники чёрные копатели разграбили ещё порядка четырёх курганов. Полиция определила, что раскопки провели с помощью миниэкскаватора. В апреле в районе посёлка Энем подчистую снесли трёхметровый курган. Итого за три месяца чёрные копатели уничтожили 11 древних курганов.
– Выходит, предлагаемые законом меры не действуют?
– Выходит, так. Даже уголовная ответственность за извлечение и уничтожение памятников проблему не решает. Если у меня, как у руководителя управления по охране памятников, нет средств, я не могу взять этот объект под охрану, каким бы уникальным он ни был. Я его зафиксирую, и он будет числиться «объектом, обладающим признаками объекта культурного наследия», не больше! А всё потому, что по федеральному закону после выявления объекта археологом нужен ещё целый ряд достаточно затратных мероприятий.
Для проведения полного комплекса работ только на одном объекте археологии необходимо полтора миллиона рублей. Для сохранения и исследования всех объектов культурного наследия Адыгеи нужно почти 4 млрд рублей. Откуда такие деньги в дотационной республике?
Я предлагал: если Минкульт выдаёт археологу открытый лист, почему по итогам его исследований сразу не вносить объект в госреестр, без лишней волокиты?
В Адыгее, буквально напичканной городищами и курганами, погрешность может составлять 0,01%. Зато сколько объектов можно будет взять под охрану и спасти! Нет, обязательно нужен второй эксперт, который подтвердит исследования первого. А это уже немалые средства и бюрократизм, который мешает нашей работе.
Содержать и охранять
– Выходит, законы принимаются без учёта возможностей регионов?
– Именно! И часто мы занимаемся не своими прямыми обязанностями. В управлении, созданном почти 10 лет назад, один специалист отвечает за госзакупки, второй – за меры по предупреждению коррупционной составляющей, ещё один – за доступность объектов культурного наследия для инвалидов и так далее. А кто будет заниматься непосредственно охраной памятников? Законодатель словно отстраняет нас от этой работы.
При этом в Адыгее 86 объектов федерального значения. И только один человек в управлении исполняет переданные полномочия по их охране. А федералы этому специалисту недодают зарплату. В последние годы на содержание объектов федерального значения республика потратила больше средств, чем сама Российская Федерация.
В прошлом году мы забрали из собственности РФ памятник Дружбы. За счёт республики разработали границы территории монумента, подготовили проект его реконструкции, которая начнётся со дня на день. Реставрация памятника обойдётся бюджету республики почти в 9 миллионов. А на сохранение и содержание 86 других объектов из федерального бюджета поступает 600 тысяч.
И главный показатель качества работы управления сводится почему-то к числу наказаний.
– Можно ли выявить и наказать чёрных копателей, или они неуловимы?
– Можно, если работать. Все сведения, что мы имеем, передаём в правоохранительные органы. В 2017 году в районе аула Вочепший задержали группу копателей. В 2018-м ещё одно дело возбудили, но потом прекратили, или же к грабителям применяли административное наказание. А по закону после него нельзя требовать возбуждения уголовного дела.
Но больше всего меня беспокоит метод разграбления. Когда люди с лопатой и металлоискателем наперевес берутся за раскопки, есть шанс их поймать, так как это не час и не два работы. А раскопки с тяжёлой техникой – дело полутора часов. При этом курган уничтожается полностью, подчистую. Такую технику обычно из других регионов не привозят. Даже если копатели заезжие, водители и экскаваторы наши.
Нужны археологи
– Дефицит археологов как-то сказывается на процессе сохранения памятников?
– Безусловно! И далеко за примером ходить не надо. В соседнем Краснодарском крае около сотни действующих полевых археологов. У нас археологов – по пальцам пересчитать. И только двое – Елена Черных и Георгий Годизов – действующие.
Парадокс в том, что у Адыгеи, одного из богатейших археологических регионов страны, практически не осталось организаций, занимающихся археологией: в АРИГИ этот отдел сократили, в обоих музеях ставок для археологов нет, а потому нет и экспедиций. Сейчас археологическая практика студентов истфака АГУ возможна, но не обязательна. В итоге за 10 лет из вуза в археологию мы переманили только троих.
– Каков выход из ситуации?
– В первую очередь вносить изменения в закон в части затрат. Затем менять структуру органов охраны, вводя обязательную для управления егерскую службу. Отходить от метода кнута и переизбытка бумажной работы. И, конечно, первостепенна подготовка археологов с предоставлением им места работы, а также составление археологических турмаршрутов, один из которых мы запустим уже в этом году.
Без этих мер археологическую историю Адыгеи мы так и похороним, толком не узнав.
Рустем Ципинов.
Родился в 1977 г. в а. Ходзь. В 1999 г. окончил истфак АГУ, в 2008 г. – Северокавказскую академию госслужбы. С 1999 г. начал работу в инспекции по охране памятников. С 2008 г. – руководитель управления по охране и использованию объектов культурного наследия РА.
Новый музей рядом с пещерой Шульган-Таш – угроза или удача для Бурзянского района Башкирии?
Напомним, что после обнаружения на стенах пещеры Шульган-Таш уникальной наскальной живописи правительство республики решило включить пещеру в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Также было решено построить в трех километрах от пещеры огромный музейный комплекс.
Это решение вызвало много споров в прошлом году: ученые выступили резко против и заявляли, что новый объект разрушит наследие Шульган-Таша. Стороны обменивались колкостями в социальных сетях и давали острые комментарии в СМИ. Тогда об этом писали местные средства массовой информации, сегодня об этом заговорили уже на федеральном уровне.
«Верблюд возрастом в несколько тысяч лет уверенно вел башкирских чиновников к полумиллиарду рублей. Но тут на их пути встали археологи», –
именно так на днях описал ситуацию с Шульган-Ташем федеральный информационный портал «Такие Дела».
Новый музей защитит пещеру от туристов-вандалов?
О строительстве огромного музейного комплекса рядом с Каповой пещерой заговорили еще в 2017 году. Сметная стоимость оценивалась в 350 млн рублей. Финансирование – из бюджета республики. Огромное здание площадью 4 000 кв. м будет состоять из трех зон:
По словам руководителя НПЦ РБ Данира Гайнуллина, здесь будут проводиться культурные фестивали, научные симпозиумы и другие мероприятия.
Инициаторы проекта заявили, что это значительно увеличит туристический поток в Бурзянский район – до 300 тысяч человек ежегодно. Сейчас заповедник «Шульган-Таш» принимает 36 тысяч туристов в год.
Помимо туристического и финансового потоков, которые появятся с открытием музейного комплекса, заявленная цель проекта – сохранение уникальной наскальной живописи на стенах Каповой пещеры. Внутри музея будут в точности переданы факсимиле наскальных рисунков из четырех залов пещеры.
То есть туристы смогут ознакомиться с наскальным искусством древних людей в музее, не заходя в саму пещеру. Это позволит снизить антропогенное разрушительное воздействие на древние рисунки.
– Сейчас пещера открыта для туристов. С билетом за 350 рублей можно пройти в первый портал, где нет настоящих рисунков. Но есть еще отдельная услуга от заповедника – за 5 000 рублей пускают к наскальным древним рисункам, – рассказывает нам Данир Гайнуллин. – Но наш научный центр против таких походов. Мы несколько лет проводим реставрацию рисунков, очищаем их. Результаты нас тревожат: в прошлом году мы очистили рисунки от глины и грязи, а в этом году опять туристы загрязнили. Нет нужной степени защиты и охраны рисунков.
«Лошади» и «верблюды» Шульган-Таша: с чего все началось
Первые наскальные изображения нашли в пещере еще в 1959 году. Зоолог Александр Рюмин обнаружил первые изображения, сделанные древними людьми. Возраст рисунков – от 13 до 26 тысяч лет, но некоторые ученые называют и более раннюю датировку – до 37 тысяч лет.
Александр Рюмин (второй справа) со свердловскими туристами после спуска к Подземному Шульгану. Фото: shulgan-tash.ru.
Это стало революционным открытием: на тот момент пещерную живопись находили только на севере Франции и юге Испании.
В прошлом году в Каповой пещере ученые обнаружили наскальный рисунок – изображение двугорбого верблюда. Возраст рисунка – не менее 14 тысяч лет.
Сегодня самые известные древние наскальные рисунки в России находятся именно внутри Каповой пещеры.
После этих находок Правительство Башкортостана и решило включить пещеру в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Но для начала требовалось очистить стены пещеры от многочисленных любительских граффити, оставленных туристами. Пригласили европейского эксперта в области сохранения наскального искусства Эдаля Гийамета, который обучил сотрудников НПЦ РБ.
Граффити, оставленные туристами в пещере. Фото: ufa.kp.ru
Вместе с найденными наскальными рисунками обнаружилась проблема: древние изображения спрятаны под толстыми слоями натеков, большая их часть – в критическом состоянии. Каким-то образом проект по удалению любительских граффити превратился в очистку древних рисунков. Понадобилось 22 дня, и скалы были очищены от слоя кальцита. В результате проявилось изображение верблюда, которое стал частью композиции, известной как «Лошади и знаки».
Ученые против нового музея
В ноябре прошлого года НПЦ РБ собрал пресс-конференцию, на которой впервые сообщил об удивительной находке. Тогда разразился скандал: за несколько часов до официального сообщения НПЦ РБ руководитель Южно-Уральской археологической экспедиции МГУ, кандидат исторических наук Владислав Житенев опубликовал фотографии, сделанные карстологом пещеры и членом мониторинговой группы Ольгой Червяцовой. В социальных сетях разразился скандал: руководитель НПЦ Данир Гайнуллин обвинил их в воровстве фотографий.
Житенев, в свою очередь, ответил, что команда НПЦ РБ «варварски расцарапала (другого слова не подобрать!) изображение верблюда и сотворила таким способом сенсацию».
В начале декабря прошлого года в заповеднике прошло заседание научно-технического совета с участием замглавы Бурзянского района, ученых и представителей НПЦ. На заседании подчеркнули, что реставрировать такие древние изображения могут только специалисты с лицензией на реставрацию монументальной живописи. Руководство заповедника никаких лицензий не видело.
Ольга Червяцова у изображения верблюда. Фото: takiedela.ru
– Изначально все было в порядке. Там не нужна лицензия, а нужен установленный Министерством культуры РФ открытый лист (разрешение – прим. ред.). Открытый лист является основанием для проведения работ, он был на руках специалистов и в прошлом году, и в этом, – объяснил нам Данир Гайнуллин. – В России нет специалистов по наскальным рисункам. Никто этими технологиями и методиками не владеет. Сегодня мы сами готовим трех специалистов в Уфе. Каждый год в июне и ноябре-декабре приезжает специалист Эдаль Гийамет. Он с ними работает в пещере, проводит семинары по технологиям очистки граффити и реставрации наскальных рисунков.
– Верблюда расчистили, не уведомив нас, без особенных обсуждений, – рассказывает директор заповедника «Шульган-Таш» Михаил Косарев информационному порталу. – Я был в отпуске, пришло письмо про очистку от граффити посетителей, а потом я внезапно узнаю про расчистку верблюда. Они использовали определенную методику, расчищали зубоврачебной фрезой. Житенев считает, что это неправильно, потому что фреза дает долбящий элемент.
Владислав Житенев и карстолог пещеры Ольга Червяцова столь спешную расчистку рисунка связали с планами строительства музейного комплекса рядом с пещерой. Дело в том, что новый музей внесен в список объектов к столетию Республики Башкортостан. Столетие республики отмечается в 2019 году, а значит, времени осталось мало. Вот люди и торопятся, даже если это ставит под угрозу сохранность древнего искусства.
Расчистка изображения верблюда. Фото: Институт археологии РАН
Изображение верблюда, по мнению ученых, как и другие наскальные рисунки, находится под угрозой исчезновения: стекающая по стенам вода потихоньку размывает их. Эксперты считают, что расчищать стену было поспешным решением, ведь пока нет понимания, как его сохранить. Над рисунком верблюда установили козырьки, но они уже покрыты плесенью из-за повышенной влажности внутри пещеры.
Сотрудники заповедника «Шульган-Таш» и Владислав Житенев проверяли качество очистки рисунка и выявили нарушения слоя, защищающего «верблюда». А это может привести к быстрому вымыванию рисунка.
Данир Гайнуллин в разговоре с нами подчеркнул, что никакой угрозы для рисунков нет: «Мы сейчас опробовали консервационные методики, привезли новые материалы, будем пробовать. Впереди еще большая работа»
Удача или угроза для Бурзянского района?
– Я единственный не подписал согласие на эту стройку, так как считаю, что вопрос требует большого обсуждения и дискуссий, открытых и закрытых, в экспертных кругах. В рекомендации ЮНЕСКО также указано, что необходимо обсуждать такие вопросы и с местным населением. Я вижу несогласие, сопротивление местных и как не считаются с их мнением.
Ситуация перезрела. Конфликт уже перерастает в конфронтацию, – рассказывал нам еще в прошлом году Владислав Житенев. – Верю, что те, кто хочет продвигать данный проект, делают это от души. Но странно, что все обсуждается в узком кругу, и ежегодно этот круг сужается еще больше. А ведь через два года комплекс хотят передать району, а значит, в первую очередь нужно учитывать мнение сельских сходов.
Панно «Лошади и знаки» до расчистки в 2017 году. Фото: В. Житенев
– В этом году на симпозиум мы пригласили местных краеведов, учителей истории. Они выслушали наши доклады и очень рады тому, что Шульган-Таш приобретает такой цивилизованный вид. Сказать, что сейчас там все хорошо, нельзя, все очень стихийно, – возражает Данир Гайнуллин.
Владимир Житенев уже озвучивал свои опасения по поводу сохранности наследия пещеры и говорил, что «пещера намного важнее сиюминутных целей», «карьеры отдельных ученых и даже, не побоюсь это сказать, важнее, чем новый музей и список ЮНЕСКО». По его словам, работы ведутся с огромным количеством нарушений: «Самое парадоксальное, что нарушают именно те, кто, по идее, должен пещеру защищать».
Действительно, не нарушит ли многомиллионное строительство и без того хрупкую природу республики? Нам говорят о более чем 300 тысячах туристов ежегодно, приезжающих к Шульган-Ташу. Все мы знаем, какие горы мусора и какие разрушения оставляют после себя отдыхающие.
Общественник и политолог Азамат Галин, который сам родом из Бурзянского района, уже высказывал свое мнение об этой ситуации: «Многое из того, что помню, уже уничтожено. И если мы построим еще что-то, разрушим еще больше. Есть вещи, которые мы обязаны сохранить. Это не простое место для многих, особенно для башкир. В любом случае нужен грамотный экологический подход.
«И руководству района, и руководству республики, и тем более главе региона Рустэму Хамитову надо серьезно подумать, стоит ли возводить себе очередной монумент ненависти, которых ему и без того хватает».
По мнению же руководителя НПЦ РБ, Бурзянский район от строительства только выиграет.
– К 2019 году закончится строительство самого здания музея, а открытие состоится в 2020 году. Этот проект поможет развитию Бурзянского района. Сейчас прокладывается асфальтная дорога, а к 2020 году проведут газ. В прошлом году провели хороший интернет и сотовую связь, – комментирует Данир Гайнуллин.
– Все риски для пещеры оцениваются. Мы не сами по себе это делаем, а тесно работаем с французскими коллегами, проводили анализ нашей пещеры, туристического потенциала, изучали опыт европейских музеев. Наоборот, строительство музея только уменьшит антропологическую нагрузку на саму пещеру. Везде в мире музеи строятся для того, чтобы уменьшить посещаемость самой пещеры.
По включению в список ЮНЕСКО процесс идет. Мы уже подготовили все материалы и в сентябре направим пакет в Министерство культуры РФ. И решение по строительству музейного комплекса уже принято. Все экспертизы пройдены и получены положительные заключения.
Противостояния с заповедником сейчас нет. Мы все – за сохранение рисунков и этого наследия.
Здесь очень много научных кругов работают: это и археологи РАН, и специалисты Курчатовского института, и много других специалистов. Пещера ведь очень сложная.
Директор заповедника « Шульган-Таш » Михаил Косарев еще недавно открыто высказывался против строительства музея:
– С музеем на попятный уже никто не пойдет. Сейчас они в землю эти полмиллиарда закопают, а мы будем смотреть на это и смеяться или грустить. Мне кажется, больше придется грустить. В Башкирии особо денег нет, на сельские дороги не хватает.
Сегодня комментировать ситуацию Косарев отказывается. Смирился?
